«Бродячая собака» — так называлось литературно-артистическое кабаре, существовавшее в Петербурге в 1912—1915 годах. Оно было создано Обществом интимного театра. Это Общество являлось содружеством деятелей искусства модернистских направлений и существовало в 1910—1912 годах. Его организатором, как позже и организатором «Бродячей собаки», выступил Б.К. Пронин. Среди членов общества были Н.Н. Евреинов, Ф.Ф. Комиссаржевский, М.А. Кузмин, В.Э. Мейерхольд, Н.П. Сапунов, С.Ю. Судейкин, И.А. Сац. Первоначально «Бродячая собака» являлась закрытым клубом-кабаре для «избранных», то есть представителей модернистского искусства. В числе первых участников спектаклей-кабаре были В.Э. Мейерхольд, Н.Н. Сапунов, С.Ю. Судейкин, И.А. Сац. «Бродячая собака» находилась в подвале, и предполагалось здесь устраивать для художественной богемы поэтические, литературные вечера совместно с разыгрыванием театральных интермедий. Но довольно быстро вечера превратились в обычные богемные посиделки за бутылкой коньяка. А публика сторонняя сюда приходила для того, чтобы увидеть знаменитостей — Маяковского в его желтой кофте, Северянина с хризантемой, стильный образ Ахматовой. Сюда заглядывали нередко Бальмонт и Куприн. Таким образом, постепенно «Бродячая собака» превратилась в открытое ночное кабаре.
«Бродячая собака» открылась в такое время, когда чрезвычайно модны были теории «потопа» и «островного искусства», то есть предполагалось, что «спастись» от всеобщего «разложения» и «потопа» мещанства можно было здесь, в подвале, создав искусство для понимающих. Подвал был сам по себе маленьким и довольно неопрятным. Его стены были расписаны художниками-декадентами. Сам подвал окружался неким загадочным и романтическим ореолом «последнего ковчега» для представителей «чистого искусства».
Довольно характерной фигурой для театрального декан-1 данса начала XX века был Н.Н. Евреинов. Изысканный эстет (в духе Оскара Уайльда), он претендовал на философскую глубину своих театральных драм и статей, на сценическое новаторство. Но был он и художником малых форм — талантливым миниатюристом, мастерски делал) водевили, шутки, скетчи, пародийные номера— все то, чем держа") лись артистические кафе-кабаре. В театре он мог быть всем — драма-1 тургом и режиссером, композитором и актером. Евреинов в театральном Петербурге был модным и прежде всего не из-за своей режиссерской или вообще профессиональной деятельности, но как идеолог эстетского театра. Все свои книжки он и посвятил изложению теории этого театра — написаны они были с салонным блеском и литературной эрудицией. В теории Евреинова преобладал индивидуализм — театр был для него отправлением биологических игровых функций человека. Театр помогал человеку преображаться, ибо, по Владимир Маяковский Евреинову, человек играет всегда, даже когда остается наедине с собой. Евреинов в сущности отрицал профессиональный театр и бредил идеей растворения театра в жизни (очень популярной идеей начала ^ века и потом вновь после революции подхваченной, но под другой окраской - социальной). Евреинов настаивал на всеобщей театрализации жизни. В круг театральных явлений Евреинов включал церковные процессии, процессии царские, свадебные, военные, судебные («проводка» преступников), карнавально-мистические. Все стало «театральностью», потеряв при этом всякую свою собственную специфику. Но, с другой стороны, «истинное значение театра» видит Евреинов в создании «другого мира... где царствует наше самодовлеющее «я» его воля, его законы, его творчество...». Любопытно здесь само по себе совмещение: изысканный эстет приходит к умалению роли театра до собственно биологической функции. Границы же самого театра полностью растворяются, и театром может стать все, что угодно Например, Евреинов говорил о театре «пяти пальчиков», рассказывая, как знакомая девочка назначала каждому пальчику роли и играла с ними как с фигурками. От изысканного эстетства до полной примитивности, оказывается, расстояние может быть чрезвычайно невелико. В артистических подвалах Евреинов ставил спектакли (не без воздействия Мейерхольда), сочинял для них пьесы, ставил фарсы, пародии.
После закрытия «Бродячей собаки» «приемником» ее стал «Привал комедиантов». «Привал комедиантов» в качестве литературно-артистического кабаре существовал в Петрограде с 1915 по 1918 год. Руководили им В.Э. Мейерхольд - «доктор Дапертутто» и Н.В. Петров - он выступал в качестве конферансье «Коли Петера». В его программах принимал участие и Н.Н. Евреинов. В «Привале комедиантов» ставились пародийные номера и отдельные представления, являющиеся стилизациями под балаганные народные зрелища, а также спектакли в духе парижских уличных театров. В «Привале комедиантов» были поставлены: арабская сказка «Зеркало див» Кузмина, пантомима «Шарф Коломбины» Шницлера, пародия на спектакль Александрийского театра под названием «Невеста» Чулкова, «Веселая смерть» Евреинова и другие. В «Привале комедиантов» существовал «зал Гоцци», стены которого и потолок были расписаны художниками в венецианском стиле.
После февральской революции 1917 года театральные деятели вносили в свою работу «злободневную струю». Это часто означало насмешки над пролетарием и большевиком. Все театральные жанры буквально пронизаны зубоскальством и иронией - в куплетах опереточных актеров, у эстрадных рассказчиков, в различных миниатюрах В «Привале комедиантов», например, среди прочих номеров программы выступал «хор большевиков-частушечников» с запевалой Н.Н. Евреиновым. В другом маленьком театрике показывали громадную картонную фигуру пролетария, силящегося задавить поэзию. Гротески под названием «анархист-телеграфист», «дворец балерины», «большевик и меньшевик», «революция в Головотяпове» присутствовали на разных сценах в огромном количестве.
