Сотни ламп сцены льют на актера свои искусственные лучи, и в этом концентрированном свете лицо актера принимает своеобразную окраску, совершенно изменяющую обычное выражение его лица.
Лучи, падающие на нас в жизни, обыкновенно идут сверху. На сцене актер одновременно освещается с трех сторон - сверху, снизу, а иногда и с боков.
Освещение сверху, с софитов, наиболее слабое, как самое удаленное от актера; сильнее боковое освещение и, наконец, самый сильный свет рампы, ближайшего к актеру источника света. Это освещение диаметрально противоположно естественному верхнему свету. Свет, падающий на актера снизу от рампы, бросает на его лицо световые пятна там, где их-'не должно быть. Если бы наши сценические упражнения производились при обычном дневном свете, то и тогда обойтись совсем без грима не удалось бы, потому что в театре с его условностями хочется видеть красивые яркие лица, такие же яркие и прекрасные, как и костюм, с такими же глубокими глазами, как они нам представляются часто в воображении.
Отдаленная от глаз сцена, но сильно освещенная, кажется сравнительно близкою и, наоборот,-скудно освещенная, как бы отодвигается от зрителя. Из этого мы заключаем: чем больше света на сцене, тем чище и нежнее должен быть грим, тем тщательнее должны быть разработаны переходы тонов, и, наоборот, чем на сцене темнее, темой должен быть резче и грубее.
